Сестра развелась, ушла в депрессию, жила на автомате – дом, работа, дочка. Перестала за собой ухаживать (маникюр, подкрашивание корней), засела дома, даже в выходной день нереально было ее куда-нибудь вытащить. Такое состояние продлилось полтора года, я даже привыкать начала, как вдруг сестра позвонила и попросила, чтобы я Агату на выходные взяла.

Я обалдела: казалось, что сестра, которая привезла ко мне Агату, и сестра, которая приехала за племянницей, это два совершенно разных человека. Она сделала стильный боб, кардинально изменила цвет волос, купила цветные контактные линзы и набила небольшую татушку. Давно я не видела сестру такой довольной.

– Всё, настрадалась, – улыбнулась она. – Жизнь продолжается.

Через полгода у сестры появился кавалер, имя которого сестра долго не упоминала, всё величала его ухажёром. Агата ко мне зачастила. Мне не было трудно, у самой ребенок, дети ладят, племяшку обожаю. Сестра с ухажером гуляли, посещали театры и выставки, общались. Где-то через год они решили жить вместе. Агата как раз во второй класс пошла.

Ухажёр познакомил сестру с матушкой. Сестра трусила, но всё прошло отлично, вроде как женщины поладили. Единственное, что смутило сестру, это несколько чрезмерное любопытство, которым ухажёра одаривала его матушка. Как поел, как попил, как поработал, как отдохнул – матушку интересовало всё и в мельчайших подробностях. 

Так как у сестры после развода осталась однокомнатная квартира, а у ухажёра ничего своего ещё не т, сняли они двухкомнатное жилище, чтобы у Агаты отдельная комната была. Вещи были перевезены, начался процесс обживания. На следующий после переезда день сестра встретила Агату, которая училась во вторую смену, после школы, они решили прогуляться. Зашли в парк, покатались на лошадях, по дороге домой купили мороженое. Процессу наслаждения холодным лакомством помешал звонок от матушки ухажёра.

– Я ответила, – рассказывала потом сестра. – Мне было сказано мухой дуть домой, кормить голодного мужчину. Я переспросила, не поверила в услышанное. Она повторила: её сын уже дома, а все ещё не ел.

Сестра пообещала, что скоро будет дома и обязательно покормит голодного мужчину. Сестра и Агата вернулись домой, племяшка решила сначала сделать уроки, а потом уже ужинать. И пока Агата грызла гранит науки, на кухне разворачивалось представление.

– Я рис с мясом разогрела, платочек ему на шею повязала, стала с ложечки кормить, – позвонила и рассказала сестра. – Он сначала сидел, глаза на меня пучил, ложку отбирал, а я не давала и приговаривала: “Ротик открываем, ложечку за маму. Ротик! Ну, за маму! Всего ложечку”. Приговаривала, а сама смех сдерживала. Он спросил, что происходит. Призналась, что в точности исполняю наказ его матушки: она позвонила, сказала, что надо покормить, я кормлю.

Ухажёр встал из-за стола, покинул кухню и позвонил матушке. Больше матушка мою сестру по пустякам не беспокоила. Ухажёру, кстати, с подобными темами тоже перестала названивать.

Через пару недель сестра, ухажёр и Агата приезжали к нам в гости. Пока муж с ухажёром сестры ходили в магазин, сестра шепнула, что все в порядке, ухажер нормально питается самостоятельно, и этот процесс, как и другие, больше никто не контролирует, мы подняли по чашечке чая за успешное перерезание пуповины.

Живут сестра с ухажёром душа в душу, жениться хотят, квартиру большую хотят, общего ребенка тоже хотят. Ухажёр считается женихом, но я пока не могу привыкнуть называть его иначе. Агата с отчимом ладит, уже забронировала себе роль подавательницы колец на свадьбе. Матушка им жить не мешает, её ухажёр не позволяет. Эх, бедная женщина. Надо будет сестре подсказать, чтобы она матушке тамагочи подарила: он и кушает, и какает, и звонить не надо, само пищать будет. Записано со слов Б. К.